Высшая любовь. Часть вторая

[lisunya-2010]

На всякий случай напомню:
Название: Высшая любовь (Higher Love)
Автор: Amanda Warrington
Ссылка на оригинал: www.awarrington.livejournal.com/20652.html

+++

Вскоре Кирк обнаружил, что среди прочего экспорта на Ригли благополучно завезли и День святого Валентина – впрочем, стоит ли удивляться, что планета, предназначенная для развлечения туристов, позаимствует и традицию праздновать день влюбленных.
На обратном пути им встретилось немало членов команды, которые при встрече реагировали на командиров по-разному: кто-то отдавал честь, а кто-то смущенно вздрагивал – в зависимости от того, кто в тот момент был их парой. И если Маккой выбрал себе на время увольнительной довольно интересного партнера, то партнер энсина Нории Ялпы из отдела снабжения и жизнеобеспечения со всеми его щупальцами, часть из которых он уже успел запустить энсину в штаны, в произвольном рейтинге Кирка не занял особо высокой позиции по причине того, что «такое мы и сами проходили». Поразмыслив, Джим решил, что, возможно, Ялпа вздрагивал и не от смущения, а стараясь обуздать собственную страсть, хотя с виду казалось, что бедный энсин страдает запором. От неловкости Кирк не знал куда глаза девать, но смотреть старался выше уровня плеч – чисто из профессионализма.
По правде сказать, он хотел бы и дальше держать Спока за руку, но рассудил, что по пути они могут столкнуться со знакомыми, и решил отказаться от этой идеи. Вероятней всего, их репутации альфа-самцов полетят к черту, если их застукают за всякими там нежностями. К тому же то, что они со Споком теперь вместе, что у Джима теперь тоже есть отношения,– это было Кирку в новинку, и он пока не готов был делиться своей тайной с этой галактикой.
Было забавно думать, что сегодня Кирк успел дважды увидеть стояк своего старпома и даже подержать его в руках – и при этом они даже одежды не снимали. Ну что ж, по крайней мере, когда они доберутся до постели, никаких сюрпризов их поджидать не должно. Не как в тот раз, когда у Джима наметилась интрижка со сигнианином, но когда им таки удалось уединиться, тот выставил себя на посмешище, явив партнеру своего фиолетового «петушка» в обрамлении перьев – размером с джимов мизинец, разве что еще короче. Это не было бы проблемой, но и зад у сигнианина тоже оказался не способен принять что-либо больше, ну, мизинца. А когда горе-любовник попытался сделать ему минет, то умудрился довольно болезненно оцарапать Кирка клювом, после чего они наконец-то сдались и решили, что с них хватит. Это был один из тех опытов, воспоминаниями о котором Джим никогда не делился с Боунсом.
Они выбрали ресторан, который могли позволить себе лишь состоятельные особы, а это в свою очередь являлось своего рода гарантией, что там будет не слишком много служащих «Энтерпрайз», а в идеале их не будет там вовсе. Несмотря на то, что в этот праздничный вечер найти свободный столик было непросто, имени Кирка оказалось достаточно, чтобы решить эту проблему. Похоже, местные власти действительно прониклись духом святовалентиновского праздника, со всеми этими вазочками с темно-красными цветами на каждом столике, ароматизированными красными свечами, источающими цветочный аромат (определенно роз). При этом стены были разукрашены красными и розовыми сердцами, на настенных экранах крутили ролики с фотографиями и видео самых романтичных пар в истории Федерации, а из скрытых динамиков тихо лилась соблазнительная и чувственная музыка.
Метрдотель-кэйтианка проводила их в дальний конец ресторана. Кирк пришел в восторг от ее длинного, серого пушистого хвоста, которым она помахивала, пока вела их к кабинке, которую Джиму удалось заполучить за отдельную плату. Сидения с высокой спинкой создавали видимость интима, хоть немного ограждая от любопытных глаз других посетителей. Усевшись, Кирк подождал пока они останутся наедине, а затем открыто улыбнулся Споку, про себя отмечая как смягчаются строгие черты вулканца, когда их взгляды встретились. Руки неуверенно потянулись друг к другу через стол, пальцы сплелись.
Прежде он никогда не видел Спока таким открытым, и сейчас Джим поразился оказанному ему доверию – оказанному только ему. И от этого сносило крышу; его переполняло счастьем, это давало ощущение законченности и цельности, а бешено стучащее от радости сердце напивало сейчас песню… любви? Что за странное чувство он сейчас испытывал? Он не испытывал ничего подобного ни к одному предыдущему партнеру, никогда прежде он не тратил столько времени, чтобы получше узнать кого-то из череды своих любовников. То, что было между ним и Споком, – брало начало в их общей работе, в дружбе и, как выяснилось, в их любви. И Кирк сам не смог бы назвать день, когда это чувство внезапно накрыло их с головой. Хотя он давно находил Спока привлекательным, стоило ему только подумать о нем, как Джим тут же превращался в придурка. И всё же прежде такой сентиментальности он не испытывал. Ну, очевидно, что его чувства родились не вчера, но раньше он отказывался их признавать, объясняя их так, как ему было удобней – дружбой, к примеру. Теперь же, оказывавшись на месте героя любовного романа, Джим понял, что сегодняшний вечер действительно останется в его памяти до конца его дней.
Спок смотрел на него так, будто никогда не видел прежде. Возможно, сейчас в его голове крутились такие же мысли, может, именно сейчас он наконец понимал, что человек, с которым он так долго работал, который всё это время был рядом – на самом деле был кем-то особенным и таким желанным. Впрочем, понять Спока было сложнее: в отличие от Кирка тот умел скрывать свои чувства, и преотлично. Может, как раз в этот момент он мысленно анализировал все возможные последствия и варианты.
– Ты?.. – начал было Кирк, но закончить так и не успел, потому что Спок вдруг резко отдернул руку.
– Джимми, мальчик мой! – раздался рядом возбужденный голос Маккоя, а в следующее мгновение он остановился возле их столика, за его спиной маячили Соломон и метрдотель.
Таких обломов Кирк не мог припомнить с того времени, когда мать, неожиданно вернувшись домой раньше срока, застала своего пятнадцатилетнего сыночка в спальне с каким-то пацаном, одетым под Борга, при этом Джим трахал мальчишку со всем присущим юности энтузиазмом и кричал, что «сопротивление бесполезно».
И вот сейчас Кирку в голову лезли далеко не дружественные мысли о том, что в данный момент он вполне мог бы без всяких зазрений совести придушить своего лучшего друга. Джим заметил, что Соломон успел переодеться в другое, не менее яркое платье, а это означало, что по всей вероятности, они успели зайти к нему домой. Заодно это могло бы объяснить и расслабленную веселость Маккоя, и источаемый им сильный запах виски.
– Они сказали, что свободных столиков нет, но мне показалось, что я видел как сюда нырнули вы двое, так что я сказал метрдотелю, что мы вас знаем и вы не станете возражать, если мы к вам присоединимся. Если вы чуток потеснитесь, то мы все отлично поместимся.
Изо всех сил стараясь, чтоб на лице не отразилось его истинных чувств, Джим солнечно улыбнулся Маккою и скользнул ближе к стене. На лицо Спока тоже вернулась его бесстрастная маска, вся его открытость вмиг пропала, спряталась куда-то глубоко, дожидаясь более подходящего момента.
Метрдотель в нерешительности замерла позади, с тревогой помахивая хвостом и ожидая от Кирка отказа. Дождавшись утвердительного кивка, кэйтианка отправилась по своим делам, оставив их с двумя крайне нежеланными гостями.
– Боунс, Соломон. Рад вас видеть, – не совсем искренне поприветствовал друзей Кирк, освобождая место для Соломона. При этом он заметил, что центурионец усаживается как-то чересчур осторожно, и Кирк подавил усмешку, догадываясь чем именно эта осторожность могла быть вызвана. Он знал, что Боунс неплохо оснащен, эту информацию Джим почерпнул, основываясь на всех тех бесчисленных разах, когда напившись до состояния, что уже и ноги не держат, он заваливался спать на маккоевский диван в академическом общежитии. А пока рано поутру доктор считал, что тот еще спит, Джим пару раз заставал приятеля с утренним стояком. Это вполне естественно, что он посмотрел – и сравнил. Померявшись членами, Джим с изрядной долей самодовольства обнаружил, что эти соревнования его член выиграл. Потребовалось немало усилий, чтобы не выдать себя самодовольной ухмылкой.
Кирк порадовался, что по крайней мере не придется смотреть на цветастое в блестках платье Соломона, от одного взгляда на которое у него начинали слезиться глаза. Он знал, что центурионцы славятся своей яркой цветастой одеждой.
Во всяком случае сам Маккой скользнул на соседнее со Споком место с самым невозмутимым видом. Чего нельзя было сказать о Споке, дошло до Джима в следующую секунду, поскольку его первый офицер старательно избегал смотреть на Соломона. Кирк смутно помнил что-то такое из учебной программы – должно быть, из ксенобиологии – что чувства вулканцев гораздо сильнее человеческих: и слух, и обоняние, и вкусовые рецепторы у них развиты сильнее, чем у людей, в том числе они различают намного больше цветовых оттенков, поэтому-то сами и носят одежду таких нейтральных тонов. И, разумеется, вулканцы обладают чрезмерно развитым чувством осязания, настолько развитым, что по прикосновению даже могут понять мысли и эмоции других.
– Хорошо провели время в музеях? – не скрывая злорадства поинтересовался Маккой.
Ты не поверишь, подумал Кирк.
– Знаешь, да. Попалось несколько интересных экспонатов в Музее Естество… Боунс, ты что делаешь?
– Проверяю, нет ли у тебя температуры, – ответил Маккой, перегнувшись через стол и прикладывая ко лбу Кирка прохладную ладонь. Сидящий рядом с ним Соломон начал стучать ногами по полу.
– Что? Ты думаешь, что я не могу наслаждаться музеями? – спросил Джим, стараясь, чтобы по голосу не было заметно его смущение. Из всех людей уж Боунс-то знал его достаточно хорошо, чтобы не недооценивать уровень его интеллекта.
– О нет, не тогда, когда вокруг столько возможностей сексуально оттянуться. Ну, я имею в виду, мы же говорим о Джеймсе «Ти» Кирке, где «Ти» – это главная буква в слове «коТяра».
Несмотря на то, что Кирк считал, что это последнее, что стоило бы слышать Споку, он изо всех сил постарался не морщиться, хоть у него и не очень хорошо получалось. И для него стало приятным сюрпризом, когда Джим почувствовал, что вулканец сдвинул ноги, переплетая их с джимовыми в молчаливом акте солидарности.
– Я не так уж и плох, – возразил Кирк. – Хватит уже поливать меня грязью.
– Да, ты не так уж и плох, – согласился Маккой с усмешкой. – Но ты должен признать, из-за своего либидо за эти годы ты не раз попадал в любопытные ситуации.
– Боунс, – предупреждающе заявил Джим, обжигая приятеля сердитым взглядом. Но толку: Кирк отлично знал, что стоит Боунсу выпить, и его чувство такта тут же вылетает в окно.
– Ну, я в том смысле, что припомни-ка один случай со сигнианином, у которого член был размером с твой мизинец…
– Боунс! Достаточно, – Джим повысил голос, используя свой командный тон. И как приятель, мать его, узнал о том неловком эпизоде?
При всей невозмутимости лица Соломон явно бился в истерике, его ноги в диком темпе отплясывали на ресторанном полу чечетку.
– Ладно, Джим, не горячись! Итак, что там у нас сегодня вечером в меню?
Спок. Именно это «блюдо» надеялся отведать этим вечером Кирк. Только попозже, на «десерт». От одной только мысли о подобной «трапезе» его тело пронзила сладкая дрожь, и судя по изогнувшейся брови Спока, вулканец, видимо, уловил эту мысль благодаря тому, что их тела соприкасались под столом. Кирк тепло улыбнулся ему, а затем снова переключил свое внимание на Маккоя.
– Ну, не уверен, что в здешнем меню есть что-то из тех деликатесов, которые вы, южане, так обожаете, – заметил Кирк. – Ну, знаешь, вроде отбивной из аллигатора, обжаренной во фритюре, или тушенной с овощами бельчатины по-брансуицки, или…
– Правда? – заинтересовался Соломон, а вот Спок, судя по выражению лица, был мягко говоря шокирован.
– Ага, там, откуда Маккой родом, люди съедают всё, что стоит на месте достаточно долго, – усмехнулся Кирк.
– А сейчас ты перебарщиваешь, Джим, – настала очередь Маккоя использовать предупреждающий тон.
– О, а ты ж у нас этого никогда не делаешь, Боунс, – парировал Кирк, стараясь в споковой манере поднять одну бровь. Пытаясь научиться этой вулканской фишке, он уже несколько недель практиковался перед зеркалом в ванной, но, точно вам говорю, у него и вулканца брови управляются разными мышцами, потому что стоило Джиму поднять одну, как вторая упорно поднималась следом.
– Туше! – признал Маккой, и Кирк надеялся, что на этом смущающие или разоблачающие темы закончатся. Он не винил друга, тот просто весело проводил время и, очевидно, абсолютно не обращал внимания на то, что происходит между ним и Споком.
В свою очередь Кирк признал, что хоть романтический ужин оказался и не слишком романтическим, но всё обернулось довольно неплохо, стоило только немного привыкнуть к Соломону с его постоянной чечеткой и умением находить повод для смеха даже там, где его не могли найти другие. Джиму нравился этот парень и он искренне надеялся, что в ближайшие несколько дней Маккой будет очень занят – достаточно, чтоб не мешать им со Споком.

+++

– Ты пытался спариться со сигнианином? – скептически спросил Спок, как только за ними закрылась дверь заказанного гостиничного номера.
Кирк почувствовал как от смущения вспыхнуло лицо и понял, что Спок может это заметить.
– Я не пытался спариться… в конце концов у нас ничего не получилось. Я не знал, что у нас настолько разная физиология, – подчеркнул он, снимая обувь и оставляя ее у дверей, как это принято у вулкенцев. Спок сделал тоже самое.
Краем глаза Джим заметил, что в номер доставили их со Споком сумки с ночными принадлежностями. Они оба сообщили Скотти название отеля – но только консьерж знал, что они остановились в одном номере.
– Они являются представителями птичьих, поэтому…
– Да, знаю, – оборвал его Кирк, искренне не желая обсуждать эту тему.
– Кроме того, у них весьма острые клювы…
Кирк поморщился.
– Это мне теперь тоже отлично известно.
– Джим, – Спок подошел ближе и замер перед ним. – Ты был ранен?
Джим совсем не так представлял себе начало их романтической интерлюдии. Маккой определенно попал в опалу, хоть Кирк еще и не понял, как доктор умудрился узнать чертову правду о том инциденте.
– Всё быстро зажило. – Спок вздрогнул при этих словах – Джим это точно видел. Шагнув вперед, он взял вулканца за руку. – Я вынес из этого урок, но сейчас, Спок, я надеюсь, что мы перенесем обсуждение этого вопроса на потом.
Свободной рукой он потянулся к щеке Спока, провел по ней ладонью, а затем потянулся приласкать давно манившее его ушко, и на этот раз ему позволили скользить кончиками пальцев по всей бархатистой мягкой длине до самого кончика. Спок невольно, кажется сам того не осознавая, подался вслед ласке, Кирк скользнул пальцами за ободок, нежно почесал за ушком. У Спока затрепетали ресницы, он прикрыл глаза, не в силах сдержать рвущийся из горла стон. Ничего более сексуального Кирк не слышал за всю свою жизнь, и, подавшись вперед, он впился в рот вулканца, сминая их губы в голодном поцелуе.
И пока их языки сплетались в поединке, Кирк продолжал свой безжалостный натиск, одной рукой играя с острым ушком, в то же время как другая по-прежнему оставалась в ладони вулканца. При этом он самым бессовестным образом терся о Спока, вжимаясь в него своей эрекцией и чувствуя как сквозь несколько слоев ткани соприкасаются их затвердевшие члены.
Джим провел рукой по ушку Спока и позволил ей соскользнуть вниз на сильную твердую спину, насладиться чувственным ощущением шелка вулканской туники и, наконец-то, обхватить сквозь ткань свободных штанов ягодицу, заполнив ею всю ладонь.
Кирк оторвался от поцелуя.
– Хочу увидеть тебя обнаженным, – голос Джима охрип от возбуждения.
При виде Спока, расстегнувшего невидимые застежки туники и позволившего одежке свободно упасть на пол, у Джима от восторга задрожали пальцы. И тогда, осторожно сжав плечи Спока, Кирк принялся выцеловывать, вылизывать и раз за разом впиваться в обнажившуюся кожу шеи, подметив, что Спок слегка приподнял голову, давая ему больший доступ. Затем он двинулся вниз, волоски на мускулистой плоской груди Спока оказались мягкими, а не жесткими, как у людей, и темно-зеленые соски тут же отозвались на ласки джимового языка, стоило только посасывая подразнить их зубами, как мокрые горошинки тут же затвердели. И Кирка пронзала острая дрожь всякий раз, когда его действия вырывали у Спока любой вербальный отклик.
Вулканец протянул руку, и Джим почувствовал, как тот принялся расстегивать пуговки его рубашки, а потом потянул ее вниз, и Кирк, передернув плечами, скинул рубашку на пол. И пока Джим исследовал языком его торс, у самого Спока хватало сил только на то, чтобы скользить руками то вверх, то вниз по наконец-то обнаженной коже партнера, и эти прикосновения заводили его всё сильней и сильней, высекая искры, из которых рождалось пламя, погасить которое сможет лишь поток оргазма.
Кирк встал и, прижавшись обнаженной грудью к голой груди Спока, поцеловал вулканца страстно и жадно, скользнул рукою в шелковые штаны, принявшись мять ягодицы своего старпома и одновременно притягивая его ближе, будто желая слиться с ним воедино.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз был так возбужден. Возможно, никогда. Впервые в жизни он занимался любовью с кем-то, кто был ему другом, первый раз его партнером был тот, кого Джим хорошо знал и уважал.
– Твои штаны, – скомандовал он, и Спок молча подчинился, мягкая ткань лужицей стекла с его ног и застыла на полу, оставив после себя лишь черные боксеры. Кирк обхватил возбужденный член Спока прямо через ткань, краем сознания отмечая жар и что на ткани уже успело поступить влажное пятно «смазки», которое лучше всяких слов рассказало ему, что вулканец также возбужден, как и он.
Став на колени, Джим медленно стянул трусы, любуясь наглядным доказательством возбуждения Спока, которое, вырвавшись на свободу, тут же устремляется прямо ему в лицо в экстравагантном приглашении. Убрав преграду из одежды Кирк выпустил на волю пьянящий аромат мускуса, который вдыхал, закрыв глаза, чтоб в полной мере насладиться этим мужским ароматом. Открыв глаза, он обхватил член Спока ладонью, отметив, что тот и впрямь выглядит точь-в-точь как фаллоимитатор из музея: тот же оттенок и размер, и такой же горячий. Но разница всё же была, и разница огромная: плоть в его руке была живой, горячей и налитой вулканской кровью; казалось, что это тританиум, обернутый мягким атласом. На самом кончике жидким кристаллом застыла капелька, и никакие силы природы не могли бы сейчас помешать Джиму наклониться и слизнуть ее.
На вкус вулканская «смазка» оказалась не такой солоноватой, как человеческая, оставляя во рту сладковатое послевкусие – и Джим понял, что легко может на нее подсесть. Сверху раздался стон, а в его голову вцепились руки Спока, сжав на мгновение, но тут же отпустив, как если бы его первый офицер на пару секунд забыл о собственной силе.
Джим чувствовал, что темные волосы на лобке под его ладонью, как и волосы на груди, были шелковистыми на ощупь, а член и яички чуть меньше его собственных.
Приблизившись вплотную, он заглотнул набухший пенис с его единственными и неповторимыми – как и его вулканец – двумя крайними плотями и всосал. И звук, который при этом издал Спок, пронзил Джима насквозь, сладостно отозвавшись где-то в паху и наполнив чувством триумфа от того, что он, оказывается, может довести своего обычно такого невозмутимого и сдержанного первого офицера до подобного состояния.
– Я хочу посмотреть на тебя, Джим, – попросил Спок, и голос его был тих и напряжен.
Кирк встал, расстегивая джинсы, стоило ему подняться, как он спихнул их вниз, к самым щиколоткам, вместе с трусами и перешагнул через одежду.
– Ты прекрасен, – решительно заявил Спок, кладя горячую руку ему на грудь, туда где бешено стучало его сердце. Рука двинулась вниз по плоскому животу и решительно обхватила его член, заставив Джима зашипеть от нахлынувших чувств.
– Как ты удовлетворяешь себя? – спросил Спок, и от одного только вопроса член Кирка налился еще больше.
– Вот так, – и Джим обхватил руку Спока, показывая как лучше обхватить и насколько сильно стоит сдавливать.
– А как насчет тебя? – поинтересовался Кирк. – Покажи, как это делаешь ты.
Спок колебался, словно он соглашался показать Кирку нечто, что вулканцы не делали прежде или, по крайней мере, не делали при ком-то. Была ли вообще логика в мастурбации, раз вулканцы настолько хорошо контролируют свое тело?
Спок неуверенно потянулся рукою к члену, обхватил ствол и, закрыв глаза, провел ладонью по всей длине. Кирк накрыл его руку своей.
– Расскажи, о чем ты думаешь, когда ласкаешь себя, – прошептал Джим.
– Я думаю о тебе. О твоей руке на моем члене, или жаре твоего рта, или о том, как мой член врывается в тебя всё глубже и глубже, толкаясь в тебя всё сильней…
Кирк крепче сжал руку, лежащую поверх руки Спока.
– Притормози, я не хочу, чтоб ты кончил так рано. – И когда вулканец немного успокоился, продолжил: – Помнишь голограмму вулканца и человека… я хочу это попробовать. – Спок резко распахнул глаза. – Я хочу, чтоб ты взял меня именно так, – повторил Кирк. – Сделаешь это?
Когда Спок посмотрел на него, его глаза были такими темными, что казались черной бездной.
– Да. Какая нужна подготовка?
Спок – такой прагматик, подумал Кирк с улыбкой. Ему слишком не терпелось, чтоб наблюдать как Спок будет его подготавливать по всем канонам и правилам, так что он быстренько откопал в сумке с ночными принадлежностями небольшую баночку со любрикантом и сам окунул туда пальцы.
– Я тебе в следующий раз покажу что да как, а прямо сейчас не хочу снижать обороты.
Он завел руку назад и осторожно ввел в себя палец. С тех пор как он делал это в последний раз, уже прошло немало времени, к тому же в те разы, когда в постели ему случалось иметь дело с парнями, Джим в большинстве своем предпочитал быть сверху.
– Можешь приласкать себя, пока я делаю это? – спросил Кирк, и Спок немедленно согласился.
Это было умопомрачительно эротичное зрелище, а еще больше заводило знание, что вулканец наверняка никогда прежде не делал этого ни для кого другого, знание, что Спок возбуждался, наблюдая как Джим пальцами растрахивает свой зад, растягивает себя для него. Ему потребовалось несколько минут, но наконец он понял, что готов. Подойдя к стене ванной, Кирк поманил Спока к себе.
А в следующую секунду Спок накрыл его собою, жадно целуя; скользнув руками по плечам и груди, и притянул его бедра к себе так, чтобы их члены терлись друг об друга.
– Ты покорил меня, – прошептал Спок на высшем вулканском куда-то ему в шею, и тут же жестко прикусил нежную кожу, а затем зализал языком ранку, на месте которой, Джим точно знал, завтра будет красоваться синяк.
Обняв Спока за плечи, Кирк поднял одну ногу, потом другую, чувствуя как любовник благодаря своей вулканской силе уверенно поддерживает его под бедра. Подтянувшись повыше, он слегка наклонился и почувствовал, как Спок рукой направляет себя. Медленно, почти мучительно, Джим опустился на горячий, налитый член, с каждым сантиметром чувствуя как тот растягивает и наполняет его – и всё это время Джим не отрывал взгляда от лица Спока, удерживая его взгляд. Наконец Спок вошел в него на всю длину.
– У тебя есть идеи, как мне подключиться к процессу, а, Спок? А то ведь я собирался делать это одновременно с тобою, а в итоге твой член просто застрял в моей заднице. – Кирк подтянулся на руках, а затем опустился назад, заставив Спока зашипеть. – Передвинься, – потребовал он.
Спок так и сделал, сначала выйдя на середину комнаты, а затем без видимых усилий принялся поднимать и опускать Джима, еще и своими бедрами двигая между делом; он то позволял силе тяжести опустить любовника на его бедра, то снова приподымал его. Его надежный Спок, подумал Кирк с нежностью, который никогда не делал этого прежде и просто не знал какой угол стоит подобрать для лучшего проникновения. Он слегка сместился, чтоб немного сменить угол.
– Там. Да. О, Боже. – Джим стиснул зубы, поскольку теперь Спок каждым движением задел его простату. – Помнишь… я рассказывал об… одной железе?.. – Говорить у него получалось только на подъемах, при каждом толчке речь отказывала. – Ты только что… а-а-а… о, чтоб тебя, да… нашел ее!
Продолжая входить в него всё глубже и глубже, Спок уткнулся ртом в изгиб его шеи, покусывая и посасывая нежную кожу то шеи, то плеча. По его участившемуся дыханию Кирк понял, что любимый уже на грани.
Джим принялся вылизывать вулканское ушко, особое внимание уделяя острому кончику, чувствуя как каждое движение его язычка вызывает у Спока невольную дрожь и провоцирует на новый жесткий укус в плечо. Ему потребовалась всего пара секунд, чтобы понять: Спок ставит на нем свои метки – и эта мысль завела его еще сильнее. Но заполучив наконец-то этот трофей в личное распоряжение, Кирк не готов был кончить так рано – даже если уже готов кончить Спок.
– Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь, – прошептал он и увидел, как Спок отпрянул в неуверенности, не пропуская впрочем очередного, душу вынимающего, глубокого толчка. Кирк крепко обхватил основание своего члена, чтоб сдержаться и не кончить раньше задуманного. – Ты великолепен, ты это знаешь, – прошептал он, – с растрепанными волосами, с губами, припухшими от поцелуев. Я люблю чувствовать как ты насаживаешь меня на свой член, как трахаешь меня. Я хочу почувствовать тебя глубоко внутри, Спок, хочу, чтобы ты оставил на мне свою метку, хочу быть твоим. Т’хи’ла.
И древнее вулканское слово словно запустило цепную реакцию, потому что Спок вдруг зажмурился, жадно глотая ртом воздух, его бедра задвигались быстрее, теперь хлопки выходили более резкими, и в то же время более хаотичными, а затем с протяжным стоном кончил. Кирк наблюдал, как Спока накрывает оргазм, а потом принялся целовать вулканца, отбросив все мысли, оставив лишь страсть.
Джим и сам уже был на пределе, но всё же невероятным усилием воли умудрился сдержаться и не кончить. И когда Спок медленно опустился на колени, Кирк опустил ноги с его талии и тоже встал перед ним на колени, чувствуя исходящий от него жар, понимая, что Спок буквально истекает желанием – и снова страстно поцеловал своего вулканца. Без натяжек это можно было назвать самым эротичным сексуальным опытом, которые когда-либо был у Джима, он в этом даже не сомневался. Вулканская сила, вулканский контроль, вулканский член – непревзойденное сочетание, и всё это в одном неповторимом «флаконе».
Кирк оторвался от таких желанных губ и, взяв лицо Спока в ладони, пристально посмотрел в бездонные, черные глаза.
– Это было… – Спок умолк и склонил голову. – Я не могу подобрать слова, которые бы в полной мере могли бы описать происшедшее между нами. Ты для меня особенный, Джим, – признался Спок.
– Ты позволишь мне заняться с тобой любовью? Хочу, чтобы мы сделали это, как те воины со статуи в музее. А ты хотел бы… – Он едва мог думать, у него яйца поджались и, казалось, скрутились узлами, желание становилось всё более и более непреодолимым.
– Не могу представить ничего, что я хотел бы больше, – признался Спок.
Они оба поднялись и не сговариваясь молча направились сначала в ванную обмыться, а затем перебрались на кровать, при этом Джим предусмотрительно захватил по пути бутылочку со любрикантом.
Спок раскинулся на кровати, а вот Кирк задержался, чтобы вдоволь полюбоваться приготовленным для него пиршеством, это был тот самый «десерт», которого он так долго ждал. Когда он встретился со Споком взглядом, то от поразительного сияния мягких, приветливых глаз у Джима перехватило дух. Его эрекция, которая только-только немного спала, тут же снова заставила член прижаться к самому животу, подсказывая, что если он всё же каким-то вероятным образом доберется до горячей тугой задницы своего старпома – быстро это ну никак не закончится.
Забравшись на кровать, он оседлал талию Спока, а затем наклонился и поцеловал своего вулканца так, как если бы его дыхание стало бы вдруг единственным, что могло б спасти Джиму жизнь. Но даже просто от легкого соприкосновения с горячей кожей Спока его член начал истекать «смазкой», моля: «Кончить!».
– А сейчас я собираюсь трахнуть тебя, ладно? – Ему нужно было сказать это вслух, потому что собственные слова заводили его еще сильнее, возбуждая до предела.
Очевидно, Спок (как и сам Джим) был совсем не прочь поболтать во время секса, понимая, что слова уже и сами по себе заводят Кирка.
– Да, Джим, я хочу, чтобы ты меня трахнул.
Джим обхватил свой член и сжал сильнее, изо всех сил пытаясь сдержаться, хотя с головки уже падали одна за другой прозрачные капли, а яйца готовы были взорваться.
– Ты даже не представляешь, что подобные разговорчики со мной делают, – с трудом выдавил он скрипучим голосом. – Отстранившись, он мягко толкнул ноги Спока в разные стороны и устроился меж его коленей, а затем потянулся к бутылочке и макнул в любрикант пальцы. – Знаю, у тебя прекрасный мышечный контроль, но я хочу всё сделать как надо, чтоб убедиться, что не причиню тебе боли, ладно?
Спок кивнул и молча поднял ноги. Эта поза давала Джиму отличную возможность как следует рассмотреть вулканскую дырочку – и он понял, что круто попал. Ему безумно хотелось устроить Споку отличный римминг, показать насколько это чувствительное местечко, потому что Джим был уверен, что его офицер по науке об этой науке ни фига не знает, зато сам Джим точно знал, что стоит ему отвлечься на новую ласку – и на этот раз оргазм сдержать уже не удастся.
Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и протянул руку, чтобы осторожно покружить пальцами вокруг сфинктера, пока не почувствовал, как тот расслабился, тогда он осторожно ввел первый палец. Ему не понадобилось много времени, чтоб обнаружить, что у Спока тоже есть простата: вулканец буквально дугой на кровати выгнулся.
– Теперь понимаешь, почему некоторым парням так нравятся фаллоимитаторы? – улыбнулся Кирк.
– Думаю, да, – у Спока дрогнул голос.
Кирк специально не торопился с подготовкой, чтобы дать и себе время чуток успокоиться и отсрочить собственный оргазм. И пока Джим ректально растягивал любовника, он старался избегать прикасаться к маленькому бугорку снова, приберегая это местечко для самого траха.
Наконец он с радостью констатировал, что Спок готов, и накрыв его собою, осторожно толкнулся, вставив головку, которая внезапно вошла довольно легко. Было что-то опьяняющее и собственническое в осознании того, что Джим был первым, с кем Спок это делал, и – сам себе удивляясь – Джим в этот момент твердо решил, что он будет не только первым – но и последним, тут и спорить нечего.
– Ты в порядке? Скажи, если это причиняет тебе боль или хочешь, чтоб я остановился.
– Я в порядке, – задыхающимся голосом заверил его Спок.
Кирк толкнулся чуть дальше и понял, что ничего подобного он никогда прежде не испытывал. Его член затягивало в невероятно горячий, мягкий и податливый туннель, чужая плоть обнимала его, как обхватывает руку сшитая на заказ лайковая перчатка. Прежде чем он успел это осознать, Джим уже был в девственной заднице Спока по самые яйца, и вулканец обвил его талию ногами. Какая-то часть джимового сознания до сих пор не могла поверить, что это и вправду происходит – он трахает своего поразительного, такого вечно невозмутимого, постоянно держащего себя в руках старшего офицера, который преданно стоял на его стороне, разделяя с ним череду постоянно сваливающихся на Кирка опасностей.
Джим попробовал осторожно толкнуться, и Спок ахнул, выгибая спину. Кирк вышел на всю длину и осторожно скользнул обратно, боясь причинить боль.
Спок протянул руку и прижал пальцы к губам Кирка.
– Я не сломаюсь, Джим.
От этих слов в Джиме поднялось что-то непонятное, животное, и он принялся толкаться сильнее, наблюдая как член Спока вновь наливается желанием. Он видел, как сжимались мышцы вулканского живота, стоило ему задеть ту самую драгоценную точку. Удовольствие накатывало всё сильнее с каждым новым толчком, пока Джим погружался в этот жар, которым никогда не смогло бы опалить его ни одно человеческое тело, и ведомый страстью Джим бешено толкался в Спока, выгибающегося ему навстречу, извивающегося всем телом. Их дыхание сбилось и, с трудом ловя ртом каждый новый глоток воздуха, они наконец слились в едином первобытном ритме, который неумолимо вел их к полному уничтожению.
Среди всей этой эйфории страсти Кирк сам не зная как всё же смог ухватить спокову руку и притянуть ее к своему лицу.
– Объедини нас, – он задыхался от безумных толчков. – Сейчас.
И Спок сделал это, прижав пальцы к пси-точкам на лице Джима. С тех пор, как уверенные пальцы Посла Спока сложили на его лице тот же узор двадцать месяцев назад – за месяц до того, как он взял на себя управление «Энтерпрайз» и заполучил на свою сторону Спока – мелкие детали обряда уже стерлись из джимовой памяти. Но на этот раз не было никакой бешенной круговерти информации, в голове Джима будто открылся портал в другой мир. Их разумы влились друг в друга, и каждая их частичка обрела свое место в общей, единой на двоих, мозаике. И тут Спок будто бы открыл дверь, за которой хранил все свои с виду контролируемые, но внутри постоянно бурлящие эмоции, хаотичные и почти пугающие своей силой.
Ты заставляешь меня чувствовать. Спускаешь мои чувства с поводка.
Кирк сделал глубокий ментальный вдох и шагнул через дверь, чувствуя как его затягивает в водоворот эмоций, которые так и норовят налететь на него, осыпать градом ударов – и внезапно он понял как открыть собственную дверь, пустив Спока в свои эмоции, не менее страстные, но более спокойные и не такие тревожные. Через вулканскую дверь он пронес с собою любовь и теперь наблюдал, как Спок рассматривает ее и соглашается признать, и с ее помощью утихомиривает свои эмоции – и те перестают быть такими тревожными, агрессивными, подавленными.
Я могу помочь тебе, Спок. Доверься мне. Мы можем сделать это вместе.
Это было нелегко, но Кирк заставил себя сосредоточиться на лице Спока, который всё еще удерживал их в мелдинге – как на той скульптурной композиции, изображавшей любовников – при этом лицо его выражало благоговение, и, Джим точно знал, это чувство отражалось и на его лице.
Вот она. Это и была их судьба. Быть друг для друга т’хи’ла, воинами и партнерами.
Каждый из них чувствовал разум и тело второго, и Кирк понял, что когда он достигнет пика – это будет нечто особенное, и он приветствовал это с распростертыми объятиями и открытым сердцем.
Джим толкался снова и снова, чувствуя как его накрывает всё больше и больше, а в животе раскручивается спираль, начинающаяся где-то в глубинах его души и тянущаяся к низу его члена. Давление нарастало, вознося Джима вверх, как возносят воздушные потоки парящего на крыльях орла, подымая всё выше и выше, в черноту космоса, и сам Кирк парит среди чувств дружбы, верности и любви – и вдруг всё разливается вдребезги, проливаясь белым горячим извержением, и казалось, что оно поколебало все основы мироздания.
Кирк пришел в себя уже в своем разуме, он лежал поперек споковой груди, задыхаясь, словно его легкие пережили кислородное голодание, и хотя он чувствовал Спока телом – как его руки нежно ласкают спину Джима – он по-прежнему чувствовал вулканца и в своем разуме.
– Похоже, ты сумел сформировать между нами связь.
Кирк устало поднял голову.
– Я? И как мне это удалось?
Он почувствовал, как рука Спока зарылась в его волосы, легко перебирая прядки.
– Я не уверен. У тебя исключительно динамичный разум, Джим. Я недооценил твою способность захватывать контроль и подчинять всё своей воле.
По лицу Спока Кирк пытался понять, что тот думает об этом, затем понял, что может еще и «слышать» что происходит в его голове.
– Ты не против. На самом деле ты этого хочешь.
– Я стыжусь этого, Джим. Стыжусь того, что мой разум столь жадно ухватился за возможность связаться, стоило лишь тебе предложить. – Спок отвел взгляд, уставившись в стену. – Я разделял связь с вулканкой, я был с ней помолвлен. И хотя я убежден, что свадьбу бы скорей всего отменили при первой же возможности, тем не менее когда она погибла вместе с Вулканом и связь была разорвана, мне стало одиноко.
– Нет, эта ситуация тебе так просто видится из-за багажа твоего прошлого, Спок. Я знаю, что я видел, и я знаю, что я все еще чувствую, чувствую в тебе. Я не замена для твоего одинокого разума, я – тот самый партнер, который должен был быть у тебя всё это время. Похоже, об этом и говорил нам Посол Спок – вселенная находит способы исправить себя. – И произнеся эти слова, Джим с кристальной ясностью понял, что прав.
После душа оба снова вернулись в кровать. Спок лег на бок, свернувшись «калачиком», и положил голову Кирку на грудь. Никогда раньше Джим не чувствовал такой полноты жизни, такой умиротворенности, и знал, что Спок чувствует то же самое. Между ними тихонько, почти неслышно мурлыкала связь, объединяющая их жизни. Этот День святого Валентина определенно стоил того, чтобы хранить его в памяти.
– Могу ли я задать тебе личный вопрос, Джим?
Для Спока это было редкостью – спрашивать о чем-то личном, но Джим ожидал чего-то подобного еще раньше, так что всё было в порядке. В его прошлом не было ничего такого, чего б он стыдился.
– Конечно, валяй.
– Ты сказал правду о том, что у тебя была сексуальная связь только с девятью людьми?
Ну ладно, может и были в его прошлом вещи, которыми он не очень-то гордился и не спешил делиться со Споком. Но на прямой вопрос должен быть прямой ответ.
– Я солгал… Специально назвал такую маленькую цифру, чтоб сразу было понятно, что это неправда. – Вулканец молчал. – Это тебя беспокоит, Спок?
– Я не столь опытен в сексуальных вопросах как ты.
– Я знаю, что сегодня был твой первый раз с мужчиной, и я еще никого не впускал в свою жизнь настолько глубоко как тебя, Спок. Тебе определенно не о чем волноваться, а самые важные детали мы, полагаю, выясним вместе по ходу дела.
– Такие, как твой фетиш на латексе?
Кирк почувствовал, что краснеет.
– Ты слышал это? Черт побери, Спок, ты ж в это время по уши увяз в научной дискуссии с Соломоном.
– На мостике ты неоднократно мог убедиться, что я в состоянии сосредоточиваться на нескольких задачах одновременно.
Ну, раз пошла такая масть, Кирк решил, что может сознаться кое в чем еще.
– Мне надо тебе кое в чем признаться.
– Действительно?
– Помнишь тот вулканский фаллоимитатор? Я… э-э-э… заказал один.
Спок приподнял голову, чтобы посмотреть на него, его темные глаза, кажется, проникли Джиму в самую душу, и он еле сдержал дрожь.
– Какое совпадение.
«Совпадение?» – удивился про себя Кирк, чувствуя замешательство. Может, Спок просто не расслышал в полудреме?
– Э-э-э… Почему совпадение?
– Потому что я заказал человеческий.
Кирк рассмеялся, заметив в глазах Спока смешинки и – какое потрясное чувство – ощущая нечто подобное через их новую связь.
– Великие умы, да?
– Очевидно, – с этими словами Спок опустил голову Кирку на грудь.
Не в силах лишний раз пошевелиться, Кирк почти задремал, перебирая пальцами мягкие пряди споковых волос, то и дело проводя по беззащитному ушку, как вдруг услышал кое-что странное. С трудом вынырнув из полусонного состояния, сквозь дрему он не сразу понял в чем дело. И тут до него наконец-то дошло, что именно он слышит да еще и чувствует по странной вибрации на своей груди.
О мой Бог, подумал он. Спок мурлычет!

~ КОНЕЦ ~

А вот так я вижу Спока: