[lisunya-2010]

Название: Особенный
Автор: lisunya
Бета: Microsoft Word
Пейринг: Имс/Артур
Жанр: затруднясь определить, скорее «драма», чем «ангст»; омегаверс
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: отказ от прав
Статус: закончен
Размещение: только с разрешения
Размер: мини
Саммари: После долгих и ответственных размышлений Артуру пришлось мысленно смириться с тем, что если он по-прежнему хочет тихий и надежный дом, то «англичанкой» в семье придется быть ему…

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: во вселенной «альфо-бето-омег» автор ориентируется, в основном, по фанфикам, поэтому возможно вольное толкование поведения бет и омег. Пожалуйста, имейте это в виду!

Артур всегда был особенным. Правда, старшие братья в этом случае периодически употребляли другое слово… из того лексикона на «е», который не решались повторять при маме. Но сам Артур предпочитал слово «особенный», и даже в какой-то мере своей «особенностью» гордился. Его особенность делала его уникальным. Отличным от серой массы. А главное – от старших братьев-придурков.

Братья у Артура были истинными альфами: шумными, драчливыми, зависимыми от инстинктов имбецилами. Может, Артур и был предвзятым в этом вопросе. Может, это даже было от зависти… Но заставить его признаться в этом не смог бы никто. Как в свое время не смог его отец, полковник Моссада, выбить на допросе признание из матери Артура.
Даже спустя 35 лет совместной жизни и троих детей Дениэл по-прежнему был не в курсе, на какой объект нацелилась в тот злополучный месяц группировка Анны. И ведь никто не сможет сказать, что он тогда не старался, в ход даже сексуальное насилие пошло… В принципе, результатом того «допроса» и стал старший брат Артура. Дениэл, узнав, что скоро станет «папой Деном», оформил Анне липовое свидетельство о смерти и перевез свою «самку» в родовое поместье под присмотр бабули-омеги.
И вот тут-то к бете Анне и вернулся «вкус к жизни». Точней, к мести. Дениэл умудрился дослужиться в Моссаде до полковника, но шрам через всю щеку заработал отнюдь не на службе – а от слабенькой беты. Но уже носившей под сердцем его детеныша, и исключительно поэтому оставшейся после выкинутого фортеля в живых. Впрочем, про себя Артур подозревал, что отец втайне даже гордится такой силой духа и ловкостью жены. Как сильному альфе ему импонирует достойная его по силе самка, которую каждый раз приходится завоевывать по-новой, раз за разом подтверждая собственную силу и ловкость.
Хотя после рождения второго сына Анна почти смирилась: толи материнский инстинкт смягчил женское сердце, толи наконец-то выработалась привычка по отношению к мужу. Может, в этом даже была заслуга и самого мужа, который после рождения еще одного сына тоже понял, что никуда уже от своей судьбы, подкинувшей ему в матери его детей такую вот «пантеру», не денется… Но факт оставался фактом: Артур стал в их семье не только последним по хронологии – но и первым добровольным для обеих сторон ребенком.
Наверно поэтому и характер у него был спокойней, чем у остальных сородичей. Нет, даже не так. Характер у Артура как раз был бешеный. Но бешенство это было тихое. Из всех видов оружия, еще со школьной скамьи, будущий координатор предпочитал холодное. Никакого глупого ора и никому ненужных лишних трепыханий, которые его старшие братья по какой-то причине считали признаком настоящей «драки по-мужски» – подкрадываешься к жертве незаметно, демонстрируя сноровку и ловкость, и действительно как настоящий мужчина, то есть сам, а не с помощью какой-нибудь «пукалки», тихо делаешь свое дело. Быстро и без лишних сантиментов. А главное – наверняка и не боясь замарать руки. Причем в буквальном смысле.
Видимо, эта артурова «тихость» и пугала его братьев (также как одноклассников и соседских мальчишек) сильнее всего. Никогда нельзя было понять, что «мелкий» выкинет в следующую секунду. Но вот ведь в чем незадача: чем сильнее братья опасались своего «малого», тем сильнее их инстинкты альф заставляли их цеплять брата, всё время стараясь проломить его броню. Сколько Артур себя помнит, их детская всегда была полем боя. И даже вмешательство родителей не могло этого исправить. Впрочем, Дениэл особо и не старался что-то исправлять, считая (отчасти справедливо), что такие детские игры – лучшая тренировка для «его маленьких альф».
Так что до девяти лет маленький Артур даже не подозревал, что может быть иначе. До девяти лет он точно знал: если в доме тишина длится дольше 27 минут – значит, один из братьев засел в засаде и готовит там двум другим какую-то подлянку. Если мать ласково улыбается отцу за ужином – значит, утром он выйдет из спальни с расцарапанной физиономией (Анна всегда предпочитала целиться в лицо, о чем лучше всего свидетельствовал шрам на лице отставного полковника). Если брат задержал взгляд на твоей игрушке дольше, чем на 3,5 секунды – значит, с нею пора прощаться (прячь – не прячь, но рано или поздно брат ее найдет, и чем дольше будет искать, тем более страшный конец ожидает игрушку).
И Артур слепо следовал семейным традициям. Выросший в окружении потомственных альф и особо воинственной беты, он рано научился «вертеться, если хочешь жить»… ну, в смысле, жить хорошо и комфортно. Нет, кормить их мама, конечно, кормила исправно. На то она и еврейская мама. А вот хорошую игрушку нужно было сначала отбить у братьев, даже если она была старой, надоевшей и уже давно не нужна. И чтоб заработать у папы новый велосипед – надо было сначала доказать, что ты этого достоин, отстояв «семейную честь» в дворовой драке. Да и в школе приходилось поддерживать созданную старшими братьями семейную репутацию.
А потом девятилетнего Артура отправили погостить к дяде. В то лето артуровы братья доигрались до того, что умудрились сломать «мелкому» руку. В двух местах. Отнюдь не со зла. Просто у обоих начался переходный возраст, альфа-гормоны перли из всех щелей, и артурова «тихость» ну просто как никогда становилась этим гормонам поперек горла. Один раз старший даже на отца огрызнулся. Больше не смел, конечно, после отцовской-то «отповеди», но факт говорит сам за себя. В общем, Артур со своей «особенностью» еще легко отделался. А, учитывая, что перепуганные братья потом две недели таскали ему передачки в больницу, ни разу за всё это время не назвав «девчонкой», так младшенький и вовсе чувствовал себя практически героем-победителем той схватки. Ну, по факту, это ж братья в конечном итоге оказались в пролете, а не он. И вообще, сломанная рука у него максимум на полтора месяца, а вот ключи от машины отец у Чарльза отобрал до конца учебного года, придется братцу на выпускной переться на «девчачьем» лимузине. Да и Дэвид, после «разговора» с матерью (родители поделили между собой «обидчиков»), выглядел далеко не самым счастливым представителем альфа-самцов. И это после разговора-то с бетой! Артур в тот день как никогда гордился мамой.
А на следующий день его отправили к дяде. Пока рука не заживет. Как говорится, на всякий пожарный. От греха подальше.

И именно в гостях у дяди Артур впервые и понял, что он особенный. Не совсем такой, как все. То есть при желании он может быть как все. Также ломать носы. Или впиваться зубами в голень. Не спать полночи, чтобы, когда уж наверняка все уснут, тайком пробраться в гараж и засунуть гроздь в обивку водительского сиденья братишкиной машины. Физически он всё это может. Но на самом деле, в глубине души, он этого никогда не хотел. Просто делал, потому считал, что все так делают. Ну, это как есть хремзлах на Пейсах. А в гостях у дяди Артур вдруг осознал, что всего этого можно и не делать. Даже если ты альфа.
Потому что папин брат был стопроцентной альфой (в детстве Артур своими глазами видел, как на охоте дядя Брейди перегрыз глотку здоровенному волку). Но при этом в его доме царили тишина и покой. А драки были скорее исключением из правил, потому что дядя старался взращивать в своих маленьких альфах осознание того, что «семья – превыше всего», и, значит, «своих трогать нельзя», а вот «чужим за своих можно – и нужно – глотку перегрызть».
Определенную роль в семейной атмосфере дядиного дома, наверняка, сыграла и жена-омега. В отличие от воинственной беты Анны тетя Сара была женщиной тихой и сдержанной. Типичная англичанка, клише на клише: с глазами пятичасового чая, волосами цвета сизо-серого лондонского тумана и въевшимся в кожу запахом овсянки.
Артур смотрел на ее неторопливые плавные движения, слушал ее тихий, почти на грани шепота, голос – и тихо млел.
Может, просто именно в тот год у него началось половое становление, на которое наложилась первая подростковая (или даже еще детская) влюбленность. Может, всё дело в обезболивающих, которые доктора прописали ему из-за травмы руки, и он реально был не в себе в то лето. Может, всё дело в артутором упрямстве и демонстрируемом с детства желании быть не как все…
Но именно после того, как Артур погостил у дяди, он твердо решил, что хочет себе такой же тихий и надежный дом. А, значит, женится он исключительно на англичанке.

С мечтами о жене-англичанке пришлось расстаться в 13, когда традиционная медицинская комиссия доподлинно установила, что никакой он ни альфа. И даже не бета. Столь нетипичных омег школьная медсестра за всю свою 27-летнюю практику никогда не видала (зато не раз видала оставленные Артуром синяки и даже один откушенный им палец, который, к счастью, успели пришить обратно), поэтому анализы Артуру пришлось сдавать трижды. После чего члены комиссии принялись тянуть жребий, кто же всё-таки донесет «неблагую» весть Дениэлу.
В итоге новость папе сообщал целый отряд из директора, зауча по воспитательной работе, классного руководителя Артура, школьной медсестры и штатного психолога.
Из-за своего «добровольного» появления на свет, Артур всегда считался в семье любимчиком. Но в тот вечер он впервые с опаской садился в отцовскую машину. Несмотря на то, что поддержание семейной репутации и борьба с братьями за солнечное место в детской отнимали немало времени и сил, Артур всегда всё схватывал на лету, более того – обладал какой-то просто-таки суперспособностью выискивать нужную ему информацию буквально из воздуха. И, будучи начитанным и эрудированным, он, даже не особо интересуясь раньше этой темой, тем не менее уже знал из каких сам не помнил источников, что, например, в ряде мусульманских стран, если в семье первым ребенком рождалась омега, отец по закону имел полное право ее убить. Не то чтобы его отец когда-либо хоть в чем-нибудь наследовал чертовых мусульман… Но в тот вечер Артур искренне боялся не доехать домой живым.
Доехал. И даже до домашнего крыльца дошел без приключений. Но у самого порога его остановила легшая на плечо отцовская рука. Артур уже приготовился услышать что-нибудь вроде: «Собирай манатки и уматывай отсюда, чтоб ноги твоей омеговой больше тут не было!», но услышал вдруг:
– Ты – мой сын. И всегда им будешь. Несмотря ни на что.
После чего отец спокойно вошел в дом. Оставив дверь гостеприимно открытой.

В общем, своеобразный каминг-аут для Артура-омеги прошел на удивление спокойно. Мама так вообще искренне порадовалась новости (наверно, показалось тогда Артуру, ей просто надоело быть самой слабой представительницей семейной стаи). Впрочем, сам Артур слабым себя не считал, и при необходимости мог убедить в этом и любого сомневающегося (чаще всего его доводы были холодными и колющими). Так или иначе, отец вроде как особо не возражал, мама была рада, а у братьев, после того, как у «мелкого» потихоньку начали вырабатываться гормоны, на уровне инстинктов рука не подымалась на омегу. Так что с этой семьей у Артура вроде как был полный порядок. Но нужно же было что-то решать и с семьей будущей.
В общем, после долгих и ответственных размышлений Артуру пришлось мысленно смириться с тем, что если он по-прежнему хочет тихий и надежный дом, то «англичанкой» в семье придется быть ему.

К выполнению намеченного по созданию будущей семьи плана Артур подошел максимально ответственно: прикупил серию дисков с медитационной йогой и монографию по управлению гневом, дополнительными специализациями в колледже выбрал дипломатию и психологию и даже завел себя для ежедневного самоанализа дневник, удачно замаскировав его под деловой молескин.
Черт, да он даже в бизнес управляемых снов полез именно потому, что в перспективе надеялся в случае чего через сон супруга контролировать семейный покой своего домашнего очага (наверно, этот вариант ему его детское альфа-воспитание подсказало).
Ну, и еще он влез в это дело из-за Мол с Домиником, пожалуй. Просто с его точки зрения они были второй – после дяди с его женой-англичанкой – семейной парой, на которую бы стоило равняться. Ведь альфа Мол даже позволяла омеге Дому практически самостоятельно вести дела, пока вынашивала детенышей. Несмотря на все новомодные разговорчики про эмансипацию омег, чета Коббов была единственным реальным примером относительного семейного равноправия, с которым Артуру довелось столкнуться лично.
Правда, потом Мол свихнулась и вздумала наложить на себя руки, а без ее контроля и чуткого руководства свихнулся уже Дом. Причем оказалось, что омега Доменик настолько нуждается в контроле своей альфы, что готов подчиняться даже ее проекции.
Но сам Артур такого конца для себя не боялся, ведь настолько слабохарактерным он себя не считал. Более того, он прекрасно отдавал себе отчет, что с типичной альфой просто не уживется, несмотря на всю свою «омеговость». Может, он был бракованной омегой. Может, наложило свой отпечаток альфа-воспитание. Может, просто звезды так стали… Но, черт, его первая течка закончилась для случайно подвернувшейся альфы свернутой шеей! Вот уж действительно, когда тебе вскружили голову, сложно уловить момент, когда тебе уже свернули шею. И Артур отнюдь не чувствовал себя виноватым: тот придурок под трахошумок попытался навязать ему связь, не заручившись предварительно артуровым согласием! По сути, он еще легко отделался: будучи начитанным и эрудированным, Артур знал немало прелестнейших пыток. Одну из самых мерзких ему как раз пришлось в ту ночь испытать на себе: попробуйте-ка в самом разгаре течки прикопать чей-то труп на заднем дворе второсортного мотеля, и сами поймете, что это вам не романтическая прогулка на яхте.
Впоследствии у Артура были и романтические прогулки на яхте, но подходящих альф – и даже бет – никак не находилось.
Пока не нашелся Имс.

В принципе, Имса нашла Мол. Еще до того, как потеряла рассудок и саму себя. Именно Артуру как координатору поручили собрать досье на потенциального нового члена команды. Он подошел к делу ответственно. Как всегда. Вот только то, что он находил… Это было сложно объяснить, просто в какой-то момент он стал искать информацию уже не ради дела, а ради себя. Потому что это стало интересно ему как Артуру, а не как координатору. Потому что Имс – такой разный, такой странный мистер Имс – его зацепил. Пусть даже Артур сразу не понял чем. И как так случилось.
Он еще даже толком не знал, как Имс выглядит (все фото были разного качества, некоторые черно-белыми, на других имитатор пытался скрыть свою внешность, то очками, то козырьком бейсболки, были даже фото, с которых на Артура смотрела какая-то опухшая после драки – скорей уж избиения – рожа), но внешность уже была неважна. Артур просто чувствовал: это оно. Точнее он. Тот самый нетипичный альфа. Ответ на его молитвы. Не то чтобы Артур молился… Может, это мама вымолила альфу своему любимчику?
Так или иначе, уже через пару недель Артур окончательно убедился, что перед ним идеальный вариант. Ну, во-первых, Имс оказался натуральным англичанином. Суеверным Артур никогда не был, но тут ему виделся некий перст судьбы. К тому же, также как Артур был совсем нетипичной омегой – так и Имс был каким-то нетипичным альфой. Как и в самом координаторе, в их новом имитаторе была некая «тихость». Там, где другие альфы сразу кидались глотку грызть, этот шутил и улыбался. А когда враг расслаблялся – перегрызал ему глотку. Такая выдержка, по мнению Артура, была достойна похвалы. Во всяком случае, немного он знал альф, которые могли бы – а главное хотели – держать свой тестостерон под контролем. Может, Имсу просто пришлось обзавестись этой милой привычкой, потому что он был вором. А, может, наоборот, он был одним из лучших воров своей эпохи именно потому, что умел держать себя в узде, быть при необходимости уравновешенным и сдержанным.
Артуру было глубоко плевать на причинно-следственные связи яйца и курицы, его волновал результат – он нашел себе альфу. Осталось только убедиться в этом при личной встрече.

Личная встреча оказалась… не совсем такой, как Артур планировал. Имс оказался… вызовом. Вызовом всему: профессиональной гордости Артура, его с таким трудом наработанному самоконтролю, его самообладанию, его омеговским инстинктам, в конце-то концов!
Правда, в этом был и плюс: теперь Артур точно знал, если он выдержит Имса с его подколами, подначками и долбанным английским чувством юмора – значит, выдержит кого угодно. Главное – продержаться подольше. Потому что Артур был категорически против следовать по стопам родителей и сначала обзаводиться парой детенышей, а уж потом решать, что так уж и быть они останутся вместе. Ну уж нет, сначала Имс останется при нем, поклянется своим дурацким Биг-Беном, что никуда от него не денется (хотя он и так никуда от него никуда не денется: у Артура отличная сеть осведомителей и связи по всему миру, он кого хочешь где хочешь найдет, и тот – если что – пожалеет, что смылся) – а уж потом Артур его осчастливит. Уж он придумает как. Ведь сколько бы Имс не хихикал, что у Арти, мол, нет фантазии – фантазия у Артура на самом деле будь здоров. Ну, в смысле, что надо бы обладать отменным здоровьем, чтоб воплотить в жизнь артуровы придумки.
Надо только подождать…

Правда, Мол чуть было не испортила всё своей дурацкой смертью. Двум оставшимся без прикрытия альфы омегам пришлось все силы бросить на спасение бизнеса и сохранение с таким трудом наработанной деловой репутации. Даже спустя годы Артур с содроганием вспоминал первые месяцы после смерти миссис Кобб, когда всякая шваль вроде Добса или Харви не просто за профессионалов их не считала – а еще и держала за какой-то передвижной филиал омеговского борделя.
Они выдержали и справились, выплыв исключительно на знаменитом артуровом упрямстве. И на его боевом стилете V-42, папином подарке на совершеннолетие.
Справились вдвоем, без Имса. Потому что Имс за месяц до смерти Мол впутался в какую-то аферу на востоке Китая, и самые жаркие месяцы становления «самостоятельности» Артура и Дома провел в одной из китайских тюрем. А когда выбрался из неё… Ну, наверно, он решил, что больше им и не нужен. У команды уже был Нэш – плохонькая, но бета. И новая репутация, благодаря которой даже прикрытие альфы Координатору и Архитектору (оба слова уже с большой буквы) было особо не к чему.
О том, что Имс по пути к себе в Момбасу всё-таки заезжал в Мадрид, где в тот момент базировалась команда Артура (ну, формально, по старой привычке – команда была коббовской, но это так, для визиток) – сам координатор узнал только спустя два дня, когда Имс уже точно грел свои кости в Африке. Сам имитатор к бывшим подельникам даже не заглянул. Ну, может, и заглянул, но разве что через стекла бинокля.
Артур всё же на всякий случай сходил на соседний чердак проверить. На какую-то секунду ему даже показалось, что он почуял там имсов запах… и вот тот кусочек отпечатка кеды в правом углу, кажется, похож на отпечаток знакомой лапищи… Но, конечно, всё это было так, дурья блажь. За два дня все запахи обязаны были выветриться с чердака напрочь, а отпечаток скорей всего был даже не от кеды, а от велосипедной шины.
Но в глубине души Артуру, даже в детстве не верящему в сказки, всё равно хотелось думать, что он прав.

А потом было дело Фишера. И первая встреча за черти-знает-сколько времени. Такая чертовски долгожданная встреча. Артур сам не осознавал, насколько соскучился, пока не увидел Имса в дверях офиса.
После того, как они «разминулись» в Мадриде, Артур стал следить за передвижениями своего Имса на порядок пристальней и тщательней. Поэтому когда Дом заявил, что им нужен имитатор, то есть Имс, Артур в ответ выдал машинально, почти автоматически: «Он в Момбасе» – потому что знать, где сейчас Имс стало почти привычкой, практически жизненно необходимой.
Наверно оттого, что омега внутри Артура уже чувствовала приближающуюся течку. И ждала своего альфу. Она уже присвоила его себе. Не спросив самого Имса. Не спросив даже Артура. Просто решив для себя, что ее альфа – Имс. И в следующую течку он наконец-то заменит собой порядком надоевшие омеге секс-игрушки, которыми – после неудачного первого раза – пытался укротить ее в такие периоды Артур.

Течка едва-едва не наложилась на дело. И Артур чертовски торопился. Настолько, что как какой-то дилетант лопухнулся с защитой сознания Фишера. У Дома были все основания орать на напарника. Впрочем, за Дома тут же отомстила Мол. Из-за ее проекции решено было, что на последний уровень пойдут сразу две альфы – Имс и Ариадна.
А Артур останется на втором уровне. Ждать и молиться.

Когда в аэропорту, после того, как довольная собою команда уже расходилась, Имс спросил координатора, какую гостиницу тот ему заказал, Артур, сдерживаясь из последних сил, нарочито спокойно ответил:
– А зачем тебе гостиница? У меня в ЛА квартира.
Его наносного спокойствия еще хватило на поездку такси, но как только они переступили порог артурова дома – омега тут же дала о себе знать.
Если до этого сквозняк из открытых окон машины еще подменял уличными запахами запах самого Артура, то стоило им очутиться в закрытом помещении, как Имс тут же ощерился.
– Блядь, детка, да у тебя течка.
– Какой ты догадливый, Имс. Что будет дальше – тоже догадываешься?
– Э-э-э… Арти, солнышко… черт, ты ж мой лучший друг… мне как-то неловко пользоваться ситуацией. Может, в больницу?
– Сами справимся.
– Артур, я серьезно, ты ж меня потом прирежешь.
– Если не разденешься, я прирежу тебя прямо сейчас. А потом трахну твой окоченевший труп.
Имс лопотал что-то еще, про дружбу и совесть, про то, какой Артур классный и что он достоин большего и лучшего, еще какую-то муть. Артуру надоело слушать на второй минуте. И он просто разделся. Этого хватило, чтобы все жизненные принципы Имса про дружбу, совесть и лучшую долю вылетели к чертям.

В ту ночь Артур окончательно поверил, что он – особенный. И у него совершенно особенная альфа.