...надо делать революцию. Революция всё спишет (Ауренга)
Эрик/Чарльз. Кроссовер с "Началом". Использование Церебро в качестве устройства ПЭСИВ. (Бонус за Имс/Артур)
Эрик/Чарльз. Кроссовер с "Началом". Использование Церебро в качестве устройства ПЭСИВ. (Бонус за Имс/Артур)
– Да блин, ну что ж нам так везет на начальство, у которого семейные проблемы больше нашего гонорара?! – кипятится Имс и злобно пинает подвернувшийся под ногу стул.
Артур спешит перехватить любовника, пока тот не разнес к чертям их съемную квартиру.
– Эй, малыш, успокойся. Я рядом, ты не один…
Но Имс только больше сатанеет:
– Да вы чё, сговорились все, что ли?! Арти, блин, и ты туда же?
– Шшш, всё хорошо.
– Да что хорошего? Сначала женушка Кобба пыталась нас грохнуть, но у нее хоть сиськи были что надо. А вот этот чудик на инвалидном кресле меня реально достал! Если он еще раз попытается втереть мне про соблазнительность моей мутации – я сам… сам я… я просто за себя не отвечаю!
Артур оглядывается на скорбно сгорбленную фигуру нового шефа и грустно вздыхает: всё-таки Имс может быть таким придурком. Почти таким же, как «чудик на инвалидном кресле».
– Пойдем-ка отсюда, дадим начальству время смириться с очередным провалом миссии. А я пока сделаю тебе чаю…
– Я пью кофе, англичанишка!
– Тогда сделаю тебе минет.
– И не ем… Хм. Нет, это я ем. Там же спальня свободна, да?
Эрик ставит монету на ребро – и резко щелкает пальцами. Рейхсмарка на мгновение превращается в серебристый шарик. Потом замедляется. И, наконец, падает с глухим звоном. Тотем сказал свое слово.
Леншерр вздыхает с затаенной грустью: с тех пор как из-за экспериментальной версии PASIV – этой проклятой Церебро – Чарльз, его маленький Чарли, застрял в собственном лимбе – Эрику всё меньше и меньше хочется возвращаться в реальность…
Чарльз|Эрик. АU. В 1944 году на своей кухне маленький Чарльз поймал не Рейвен, а еврейского мальчика, бежавшего из Германии…Чарльз|Эрик. АU. В 1944 году на своей кухне маленький Чарльз поймал не Рейвен, а еврейского мальчика, бежавшего из Германии…
– Знаешь, я иногда думаю, а что было бы если б… Ну, не знаю. Ну, если б, например, вместо тебя я встретил тогда… ну, хотя бы Рейвен! Что-то бы изменилось?
– Определенно, друг мой, – подкалывает «сводного брата» Эрик. – Например, ты б до сих пор был девственником.
– Перестань!
– Да правда! Если б ты не встретил меня – кто б тебя всему научил?
– Ты определенно переоцениваешь свои педагогические способности, друг мой, – пытается бравировать Чарльз, хотя в глубине душе, где-то очень глубоко, где даже Эрик не может его видеть, он готов признать… ну так, слегка… что может быть – лишь может быть! – тот в чем-то прав.
– Причем тут мои педагогические способности, профессор Ксавьер? – уже открыто ржет Эрик. – Просто если б я не подарил тебе минет на твое 13-тилетие, ты б ради расширения своего сексуального кругозора до сих пор пытался цеплять цыпочек на эту свою тупую фразочку об «очаровательной мутации».
– И никакая она не тупая! – горячится Чарльз. И тут же с хитрой улыбочкой добавляет: – На тебе же сработала.
– Просто я тебя пожалел, по-братски, – со снисходительной усмешкой заверяет его Эрик.
– Из-за твоей «жалости» я по утрам нормально сидеть не могу!
Эрик насмешливо вскидывает левую бровь:
– А по вечерам ты на это почему-то не жалуешься.
– Ну… вечером… мне не до того… По вечерам ты меня отвлекаешь, вот.
– А ты предпочел бы, чтоб «отвлекала» Рейвен?
Пару долгих минут Чарльз смотрит на Эрика Ксавьера – первого встреченного им мутанта, первого брата среди себе подобных... и единственного любовника. И наконец признает:
– Нет. Я определенно предпочитаю тебя. Только не вздумай задирать нос, просто без одежды ты всё же сексуальней, чем Рейвен.
Школа Ксавьера до ухода Эрика. Делить яблоки. H!Школа Ксавьера до ухода Эрика. Делить яблоки. H!
Всю неделю Чарльз дико хотел яблок. Вместе с сильнейшим телепатом столетия яблок дико хотела вся школа. И все гости школы. И приходящая прислуга… И даже заглянувший на разведку Азазель с ходу обозвал Ксавьера «гадюкой подколодной», пробормотал что-то неразборчивое про первородный грех, который «от таких вот баб и пошел» – и поспешил ретироваться от греха подальше.
К сожалению, на яблоки в этом году был неурожай. Да еще и не сезон. И финансирование школы малость ограничивалось фэбээровцами. В общем, со всех сторон сплошные клинья.
Спасение пришло со стороны Мойры.
Коробка с тщательно затертой надписью «Конфискат» гордо восседала на кухонном столе. Ученики смотрели на нее жадно и зло: в комнате было слишком много металлических ножей (и просто половников), а Эрик был слишком благородным во всем, что касалось Чарльза.
– Да ладно вам, он поделится. Это ж Чарльз! – успокоив таким образом молодежь Леншерр отправился первым радовать друга.
– Я с тобой, – Рейвен бросилась вслед за ним, подальше от соблазна.
Шон и Хэнк переглянулись, оценили силу собственной воли, потом – силу возможного недовольства Магнето. И тоже поспешили убраться от яблок подальше.
Радостный Чарльз ворвался на кухню через пять минут. И замер на пороге. Шедший следом Эрик вынужден был слишком резко затормозить, нелепо взмахнув руками – и огромный холодильник со скрежетом ринулся Леншерру навстречу, видимо, пытаясь подставить свое надежное железное плечо. Впрочем, Эрику с Чарльзом было не до холодильников. Эрику вообще больше о ножах как-то думалось в этой ситуации.
– Что?!! – возмущение Алекса, дожевывающего румяное яблочко, было настолько искренним, что тесак для говядины так и застыл в метре от пацана. – Чувак, ты ж сам сказал, что он поделится!
Чарльз осторожно заглянул в почти опустевшую коробку.
– И как, по-твоему, я должен был делиться?
– Ну… того… поровну.
– Это как?
– Ну, по восемь каждому.
– Нас шестеро, – задумчиво протянул профессор. – Яблок… Хм, яблок судя по огрызкам и… остаткам, да… было двадцать. Как же у тебя получилось «по восемь»?
– Ну, свои восемь я съел, а вы как хотите.
Чарльз обреченно вздохнул и умоляюще шепнул Эрику: «Только не насмерть».
Эрик обреченно вздохнул и сменил нож на совок.
– Я всё-таки раздобыл тебе яблок.
– Эрик, ты мой герой!
– Конечно, я. Ты даже не сомневайся.
Ксавьер почти выхватил пакет из рук приятеля. Чтобы спустя минуту поднять на Эрика жалостно-укоряющий взгляд.
– Хм, Эрик… Это не совсем яблоки.
– Ну, яблочный джем.
– И судя по почерку на этикетке – из погреба нашей соседки миссис Дафни.
– Знаешь, друг мой, не придирайся. Лучше включи в школьную программу курс математики.
Эрик/Чарльз. Кроссовер с "Началом". Использование Церебро в качестве устройства ПЭСИВ. (Бонус за Имс/Артур)
– Да блин, ну что ж нам так везет на начальство, у которого семейные проблемы больше нашего гонорара?! – кипятится Имс и злобно пинает подвернувшийся под ногу стул.
Артур спешит перехватить любовника, пока тот не разнес к чертям их съемную квартиру.
– Эй, малыш, успокойся. Я рядом, ты не один…
Но Имс только больше сатанеет:
– Да вы чё, сговорились все, что ли?! Арти, блин, и ты туда же?
– Шшш, всё хорошо.
– Да что хорошего? Сначала женушка Кобба пыталась нас грохнуть, но у нее хоть сиськи были что надо. А вот этот чудик на инвалидном кресле меня реально достал! Если он еще раз попытается втереть мне про соблазнительность моей мутации – я сам… сам я… я просто за себя не отвечаю!
Артур оглядывается на скорбно сгорбленную фигуру нового шефа и грустно вздыхает: всё-таки Имс может быть таким придурком. Почти таким же, как «чудик на инвалидном кресле».
– Пойдем-ка отсюда, дадим начальству время смириться с очередным провалом миссии. А я пока сделаю тебе чаю…
– Я пью кофе, англичанишка!
– Тогда сделаю тебе минет.
– И не ем… Хм. Нет, это я ем. Там же спальня свободна, да?
Эрик ставит монету на ребро – и резко щелкает пальцами. Рейхсмарка на мгновение превращается в серебристый шарик. Потом замедляется. И, наконец, падает с глухим звоном. Тотем сказал свое слово.
Леншерр вздыхает с затаенной грустью: с тех пор как из-за экспериментальной версии PASIV – этой проклятой Церебро – Чарльз, его маленький Чарли, застрял в собственном лимбе – Эрику всё меньше и меньше хочется возвращаться в реальность…
Чарльз|Эрик. АU. В 1944 году на своей кухне маленький Чарльз поймал не Рейвен, а еврейского мальчика, бежавшего из Германии…Чарльз|Эрик. АU. В 1944 году на своей кухне маленький Чарльз поймал не Рейвен, а еврейского мальчика, бежавшего из Германии…
– Знаешь, я иногда думаю, а что было бы если б… Ну, не знаю. Ну, если б, например, вместо тебя я встретил тогда… ну, хотя бы Рейвен! Что-то бы изменилось?
– Определенно, друг мой, – подкалывает «сводного брата» Эрик. – Например, ты б до сих пор был девственником.
– Перестань!
– Да правда! Если б ты не встретил меня – кто б тебя всему научил?
– Ты определенно переоцениваешь свои педагогические способности, друг мой, – пытается бравировать Чарльз, хотя в глубине душе, где-то очень глубоко, где даже Эрик не может его видеть, он готов признать… ну так, слегка… что может быть – лишь может быть! – тот в чем-то прав.
– Причем тут мои педагогические способности, профессор Ксавьер? – уже открыто ржет Эрик. – Просто если б я не подарил тебе минет на твое 13-тилетие, ты б ради расширения своего сексуального кругозора до сих пор пытался цеплять цыпочек на эту свою тупую фразочку об «очаровательной мутации».
– И никакая она не тупая! – горячится Чарльз. И тут же с хитрой улыбочкой добавляет: – На тебе же сработала.
– Просто я тебя пожалел, по-братски, – со снисходительной усмешкой заверяет его Эрик.
– Из-за твоей «жалости» я по утрам нормально сидеть не могу!
Эрик насмешливо вскидывает левую бровь:
– А по вечерам ты на это почему-то не жалуешься.
– Ну… вечером… мне не до того… По вечерам ты меня отвлекаешь, вот.
– А ты предпочел бы, чтоб «отвлекала» Рейвен?
Пару долгих минут Чарльз смотрит на Эрика Ксавьера – первого встреченного им мутанта, первого брата среди себе подобных... и единственного любовника. И наконец признает:
– Нет. Я определенно предпочитаю тебя. Только не вздумай задирать нос, просто без одежды ты всё же сексуальней, чем Рейвен.
Школа Ксавьера до ухода Эрика. Делить яблоки. H!Школа Ксавьера до ухода Эрика. Делить яблоки. H!
Всю неделю Чарльз дико хотел яблок. Вместе с сильнейшим телепатом столетия яблок дико хотела вся школа. И все гости школы. И приходящая прислуга… И даже заглянувший на разведку Азазель с ходу обозвал Ксавьера «гадюкой подколодной», пробормотал что-то неразборчивое про первородный грех, который «от таких вот баб и пошел» – и поспешил ретироваться от греха подальше.
К сожалению, на яблоки в этом году был неурожай. Да еще и не сезон. И финансирование школы малость ограничивалось фэбээровцами. В общем, со всех сторон сплошные клинья.
Спасение пришло со стороны Мойры.
Коробка с тщательно затертой надписью «Конфискат» гордо восседала на кухонном столе. Ученики смотрели на нее жадно и зло: в комнате было слишком много металлических ножей (и просто половников), а Эрик был слишком благородным во всем, что касалось Чарльза.
– Да ладно вам, он поделится. Это ж Чарльз! – успокоив таким образом молодежь Леншерр отправился первым радовать друга.
– Я с тобой, – Рейвен бросилась вслед за ним, подальше от соблазна.
Шон и Хэнк переглянулись, оценили силу собственной воли, потом – силу возможного недовольства Магнето. И тоже поспешили убраться от яблок подальше.
Радостный Чарльз ворвался на кухню через пять минут. И замер на пороге. Шедший следом Эрик вынужден был слишком резко затормозить, нелепо взмахнув руками – и огромный холодильник со скрежетом ринулся Леншерру навстречу, видимо, пытаясь подставить свое надежное железное плечо. Впрочем, Эрику с Чарльзом было не до холодильников. Эрику вообще больше о ножах как-то думалось в этой ситуации.
– Что?!! – возмущение Алекса, дожевывающего румяное яблочко, было настолько искренним, что тесак для говядины так и застыл в метре от пацана. – Чувак, ты ж сам сказал, что он поделится!
Чарльз осторожно заглянул в почти опустевшую коробку.
– И как, по-твоему, я должен был делиться?
– Ну… того… поровну.
– Это как?
– Ну, по восемь каждому.
– Нас шестеро, – задумчиво протянул профессор. – Яблок… Хм, яблок судя по огрызкам и… остаткам, да… было двадцать. Как же у тебя получилось «по восемь»?
– Ну, свои восемь я съел, а вы как хотите.
Чарльз обреченно вздохнул и умоляюще шепнул Эрику: «Только не насмерть».
Эрик обреченно вздохнул и сменил нож на совок.
– Я всё-таки раздобыл тебе яблок.
– Эрик, ты мой герой!
– Конечно, я. Ты даже не сомневайся.
Ксавьер почти выхватил пакет из рук приятеля. Чтобы спустя минуту поднять на Эрика жалостно-укоряющий взгляд.
– Хм, Эрик… Это не совсем яблоки.
– Ну, яблочный джем.
– И судя по почерку на этикетке – из погреба нашей соседки миссис Дафни.
– Знаешь, друг мой, не придирайся. Лучше включи в школьную программу курс математики.